Справедливороссы должны принять решение: или они хотят сражаться с системой, тогда они должны выйти из Государственной Думы, или они работают в качестве оппозиции внутри своей партии, следуя ее намеченному курсу, сказала нашей Компании директор исследовательского центра "Лаборатории Крыштановской", социолог Ольга Крыштановская, комментируя возможное исключение из "Справедливой России" Гудковых, Пономарева и Шеина. Социолог прокомментировала заявление Михаила Прохорова о его намерении баллотироваться в Мосгордуму, а также принятый в первом чтении занопроект, который позволяет регионам отказываться от прямых выборов губернаторов

«Надо понять, почему это происходит, почему такая инициатива вообще возникла. У нас в последние два десятилетия появился новый тип революций. Я называю их «электоральная революция». Они были иногда «оранжевые», иногда «розовые», «тюльпановые», «картофельные», какие угодно. Ситуация такая: есть выборы, есть эти волнения и эти протесты. Когда выборов нет, ситуация достаточно спокойная. То есть, именно выборы провоцируют развитие протестной активности населения. Конечно, за этим, как правило, стоят фальсификации. То, что люди ощущают, что выборы не очень честные, и есть какие-то нарушения. Но иногда необязательно, чтобы это было прямо связано с качеством и прозрачностью выборов. Иногда, когда оппозиция уже сформирована, для нее достаточен любой повод. И она использует именно этот повод — выборы, для того, чтобы сказать: все выборы нечестные. Хотя мы прекрасно понимаем, что эти огульные обвинения, что все нечестно, все коррумпировано, все плохо, конечно, не очень серьезны. Всегда проблема конкретна. Если есть нарушения, надо доказывать эти нарушения. А, поскольку это сложно и не всегда возможно, то оппозиция использует это, как такой общий лозунг, обвиняя тотально власть в том, что выборы нечестные. Поэтому для власти, конечно, это испытание. Каждый раз каждые выборы – это небольшой политический кризис, который может перерасти в большой.

Стремление власти стабилизировать ситуацию вполне понятно. Получится из этого что-то или нет, трудно сказать. Потому что система, когда губернаторы избирались не населением, существовала все последние годы. И опросы населения за весь этот период показывали, что люди все-таки выборы хотели. Не считаться с этим трудно в наше время. Поэтому есть дилемма. Или все-таки делать так, как хочет население, хотя это чревато развитием протестов. И то, что это самое население будет выборами недовольно. Или искать другие варианты формирования власти. Но тогда тоже будут обвинения – в нелегитимности, в то, что эта система авторитарна. Мне кажется, что неплохой вариант, когда решение отдается самой региональной власти. Ведь нельзя сказать, что губернатор однозначно будет против выборов. Это вовсе не так. Потому что иногда это зависит от самого губернатора, от его популярности. Популярному губернатору выгодно, чтобы его выбрали, потому что это увеличивает его легитимность. Тогда он уверенно выступает, говорит и руководит своим регионом с позиции, что «меня выбрал народ». Это для него легче. Мне кажется, что это правильная логика, чтобы федеральный центр «отпустил» немного ситуацию и сказал регионам: «Разбирайтесь сами, ваши парламенты проголосуют и решат, как лучше». Потому что центральная власть у нас сейчас перегружена. Пространство разорвано. Нет никакого срединного мира и его наполнения, а для стабильного общества как раз это необходимо. Поэтому то, что федеральная власть отдает часть полномочий и говорит, «решайте сами», в принципе, это вещь очень полезная для России.

- Какую роль здесь играет национальный вопрос?

- Безусловно, региональные выборы связаны с национальным вопросом. Конечно, идет становление региональных элит, и оно еще будет продолжаться какое-то время. Я думаю, что наша политика в этом вопросе должна быть связана не только со становлением демократии и выборов как механизма смены элит, но еще и учитывать, что мы все-таки такая «большая семья народов». И эта концепция национальной политики, что мы «большая семья», и каждая нация имеет право на какую-то автономию и на развитие своей культуры, мне кажется, должна как-то сбалансировать и примирить ситуацию.

- Прохоров объявил о желании баллотироваться в Мосгордуму. Как вы оцениваете его политический потенциал?

Понятно, что Михаил Прохоров решил окончательно покончить с бизнесом и стать политиком. Пока получается не очень. Одну партию начал, «Правое дело», все развалилось, ничего не получилось. Баллотировался в президенты - набрал мало. Хотя некоторые кричали, что это его большой успех, я не считаю это большим успехом. Потому что у нас либерального электората около 15-20%, а он взял всего 7%. То есть, даже половину своего правого электората он не смог взять. Поэтому мне кажется, что в политике он пока действует как неудачник. Он создал сейчас эту новую партию - про нее не слышно. Он декларировал отказ от идеологии, что очень странно. Потому что идеология – это цели, куда партия собирается вести общество в случае своей победы на выборах. Если у тебя нет идеологии, значит, ты не обозначаешь эти цели. И что? Просто выборы ради выборов и власть ради власти? Это все выглядит плохо продуманно и непрофессионально, конечно.

То, что он сейчас собирается идти на выборы в Мосгордуму, говорит о том, что его претензии несколько понизились. Миллиардер, олигарх, президент - это звучало как-то красиво и ярко. Все-таки Мосгордума - это одна из региональных дум. У нас много субъектов федерации, и он опустился уже на региональный уровень. Его притязания, видимо, теперь там. Я ему желаю успеха, потому что, на самом деле, он человек все-таки очень популярный.

Мы только что закончили проведение исследования российской молодежи. И он входит в пятерку самых популярных российских политиков. Так что на него молодое поколение возлагает надежды, и если получится, что ж, пусть будет такой старт. Не очень высокий, но, тем не менее, значимый, наверное, для него.

- Депутатов от «Справедливой России» поставили перед выбором: участие в Координационном совете оппозиции или быть депутатом Госдумы. Насколько, на Ваш взгляд, этично для депутата Госдумы принимать участие в «болотных» митингах?

- А почему нет? Государственная Дума состоит у нас из четырех партий. Одна – это партия большинства. Все остальные находятся в оппозиции к партии «Единая Россия». И почему, собственно, оппозиционеру нельзя выходить на митинги протеста? Мне кажется, что здесь дело не совсем в этом. Ничего страшного бы не было, если бы у нас оппозиция боролась против конкретных проявлений политики, конкретных реформ, конкретного решения. В случае с «антимагнитским законом» было шествие. И оно было направлено против совершенно конкретного закона. Это понятно. Но, к сожалению, «болотный процесс» не таков: он сводится к полному политическому нигилизму, тотальному отрицанию. Там люди считают, что вся власть должна уйти, и законом выдать запрет заниматься политикой. То есть, это полное разрушение нашей политической системы - вот, к чему призывает большая часть оппозиционных внесистемных лидеров. Поэтому, когда человек, находящийся внутри парламента, то есть внутри политической системы, говорит, что давайте ее разрушим изнутри, конечно, это несколько странно. Да, действительно, они оппозиционеры, но когда эти самые оппозиционеры призывают срубить сук, на котором они сами сидят, - это выглядит странно. И потом, что такое партия? Партия сильна, когда это команда единомышленников, когда их много. Если там «лебедь, рак и щука», то партия естественно ослабевает. Она не может принять консолидированное решение. Она не может своими голосами преодолеть большинство других. То есть, партия - такой механизм, который по определению требует некоего объединения, консолидации всех людей. Получается, что для «Справедливой России» ситуация крайне неудобная. То есть, они разрушают не саму политическую систему, я имею в виду Гудков, Пономарев и другие, а они разрушают свою собственную партию, они ее ослабляют. Партия этим не довольна. Понять их можно. Поэтому, мне кажется, эти политики внутренне для себя должны принять решение: или они хотят сражаться с системой, тогда они должны выйти из системной партии и выйти из Государственной Думы как элемента этой политической системы, или они должны работать в качестве оппозиции внутри своей партии, следуя ее намеченному курсу. Это их решение. И я думаю, что многие люди, которые считают себя несистемной оппозицией, радикалами, тоже этого требуют».

2013ФедеральныеФедеральный уровень