Воскресные дополнительные выборы депутата Ивановской Гордумы по первому округу… На избирательном участке нужно появиться за полчаса до начала голосования, в 7:30 — это первое, чему учат наблюдателей в «Голосе». А учат там хорошо, да и практики на самых позорных выборах у нас было — хоть отбавляй. Но сегодня я не наблюдатель, а член УИК №12 с правом совещательного голоса от кандидата Автонеева, КПРФ, поэтому позволил себе немного расслабиться и появился на участке в 7:55.
И первое, что я слышу, едва войдя в вестибюль школы №53, где мой участок — крики со второго этажа: «Это незаконно! Что вы делаете?!» «А день обещает быть интересным," — думаю, глядя, как четверо полицейских волокут к выходу парня с удостоверением «Гражданского голоса» на груди. Кто ж тогда знал, что действительность превзойдет все ожидания?
Поднимаюсь на второй этаж, отдаю документы секретарю взбудораженной УИК №12, спрашиваю, что происходит. Оказывается, удалили одного из двух парней из СОНАРа, которые приехали из Москвы понаблюдать. За видеосъемку на участке. Спрашиваю, давно ли видеосъемка на выборах запрещена. Теперь нельзя, отвечают, снимать могут только СМИ, а парень как представитель СМИ не зарегистрировался. С точки зрения ФЗ-67 это, конечно, полный бред, но уж лучше я посижу пока в партизанах, чем вылечу с участка раньше времени. Снимаю на телефон табличку с фамилией беззаконной председательницы УИК, пишу в твиттер о происшествии. Кое-кто из рядовых членов УИК возмущается, что решения об удалении парня не подписывали. Надо к ним присмотреться, это союзники.
Появляется сама председательница Ирина Валерьевна Смекалова. Эта? Не может быть. На первый взгляд — нормальная немолодая усталая женщина. Зачем ей грубо нарушать закон? Другая Ирина, Ивановна, член УИК с решающим голосом от нашего Автонеева, понизив голос, просит выяснить, кем здесь является полная женщина в синем костюме со смесью высокомерия и настороженности на лице: «Она тут всем распоряжается. Это она приказала парня вывести». «О, вот эта — может», — думаю и, как учили в «Голосе», прошу женщину в синем предъявить документы. Она, опешив, спрашивает мои, я показываю удостоверение. "А я член УИК с правом совещательного голоса от кандидата Фокина, «Единая Россия»!" — «А документы?» — «Сейчас». Женщина в синем пропадает минут на пятнадцать. «Единая Россия», кто бы сомневался.
На участке пока тихо. Избирателей почти нет. Читаю твиттер: «Представители общественного движения СОНАР срывают выборы в Иванове». Вот уж у страха глаза велики. От СОНАРа приехали два человека, и один уже в полиции, а гляди-ка, срывают. Появляется женщина в синем, показывает удостоверение: Абрамова Наталья Борисовна, член с ПСГ. Прошу секретаря УИК показать мне ее регистрацию — все в порядке. ОК, Наталья Борисовна, значит, Вы тут старшая по беззакониям. Что ж, посмотрим, кто кого.
На участок летящей походкой входит начальник департамента здравоохранения области, бывший депутат-единоросс Михаил Ратманов, и сразу к Абрамовой. А его как сюда занесло? Нет, зачем бывший главврач хочет проведать, как дела у его бывшего заместителя Фокина — понятно, а вот на каком основании? Спрашиваю и у него документы, нам не привыкать. «А я наблюдатель», — отвечает. Теперь мой черед опешить. Пишу про Ратманова в твиттер, и юристы сразу отвечают, что статус прямого подчиненного губернатора со статусом наблюдателя на выборах несовместим. Ну, сейчас повеселимся. Не все коту масленица.
Пишу Смекаловой жалобу и требую удалить с участка куда-то запропастившегося Ратманова на основании п. 21.1 ст. 29 ФЗ-67. О, оказывается, Ратманов заявился наблюдателем и на двух соседних участках. Участок закрывают на заседание комиссии. Знание — сила, а УИК плохо знает Федеральный закон №67 «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Смекалова пытается цепляться к словам: «Как же мы его удалим, если его на нашем участке нет?» Я дописываю в жалобе: «и не допускать впредь». Комиссия признает жалобу обоснованной. Гол. 1:1.
Благодушно пишу в твиттер, что, мол, УИК №12 при должном наблюдении — вполне профессиональная и законопослушная комиссия. Это тут же ретвитит руководитель облисполкома ЕР Ильюшкин, ох, не к добру. И точно, Абрамова наносит ответный удар: в своей жалобе она требует удалить наблюдателей, сидящих у урны, на 20 метров, потому что они нарушают тайну голосования, видя галочки в бюллетенях при опускании в урну! В рядах УИК возмущение, в рядах наблюдателей ропот: «Готовят вброс!» Заметьте, не я это предположил. Когда представитель ЕР требует удалить наблюдателей от урны, они почему-то единодушны в своих выводах. Снова закрываем участок на разбор жалобы. Смекалова ставит вопрос на голосование. Мы с Ириной Ивановной, которая с решающим голосом от Автонеева, объявляем это требование беспрецедентным нарушением ФЗ-67, в ответ нам тычут в нос «утвержденной схемой участка» — бумажкой без подписи с нечеткой печатью, на которой место наблюдателей действительно обозначено в 20 метрах от урны. УИК большинством голосов удаляет наблюдателей. 2:1. Ничего, зато член УИК, даже с совещательным голосом, может находиться на участке где угодно. Я и один за урной последил бы, да слава богу, в комиссии есть и другие честные люди. Все же 2:2.
Ирина Ивановна жалуется шепотом, что Абрамова угрожала ей, если не перестанет мешать, найти свидетелей и удалить ее «за агитацию на участке». Объявляю об этом вслух всем членам УИК. Простодушные учителя обещают, что «мы нашу Ирину Ивановну не отдадим». Вот ведь люди, беззаконие творят, но и «милосердие стучится в их сердца»… Тем временем вместо Ратманова на участок прислали наблюдателем неприметного дядечку, который подводит старших товарищей и вот уже полчаса кемарит сидя на стуле, подпершись кулаком. Снимаю его на телефон и посылаю в твиттер, твиттер ржет. Через десять минут дядечка куда-то пропадает. Читают в штабе Фокина твиттер, черти.
Возвращается на участок Ратманов, ведя с собой аж самого Главу города Сверчкова с каким-то необъятным джентльменом, сжимающим в лапище айпад. Учительницы встают перед Ратмановым грудью: «Мы приняли решение Вас не допускать!» Горжусь вами, девушки. Ратманов, поиграв со мной в гляделки, остается маяться в коридоре, а Глава с гостем проходят на участок. Ба, а гость-то, оказывается, недобитый либерал без определенных занятий, как он сам себя называет в твиттере, Борис Надеждин! Какие силы подтянуты, господи боже мой. Как либерал Надеждин давно добит, и занятие имеет вполне определенное — вождь прокремлевского симулякра «Корпус за чистые (не честные, что характерно) выборы». Надеждин, осматриваясь на участке, высказывается в том духе, что, мол, Ратманова удалили незаконно. Ну, а мы чего ожидали? Отвечаю, давайте тогда вернем и наблюдателей на место. Не-ет, говорит Надеждин, если УИК чего решил, то выпьет обязательно полномочий отменить решение у Борис Борисыча нет. Не вопрос, пусть все остается как есть. Напоследок просим с Вячеславом Михайловичем Сверчковым друг у друга прощения — Прощеное Воскресенье все-таки — и расходимся: я — сторожить урну, а он с Надеждиным — в гостеприимные объятия города.
Сюрпрайз — Смекалова снова закрывает участок! Жалоба, говорит, поступила от членов комиссии. «От кого, от кого, от кого?» — шумит УИК. «Ну, от меня», — потупившись, сообщает комиссии Ирина Валерьевна. Ох, поторопился я с выводами насчет нее… Она требует удалить с участка кандидата Автонеева, потому что он «мешает работе комиссии, громко разговаривает по телефону». Смеюсь в голос, потому что кандидата с участка удалить можно, только если он придет туда с оружием или что-то в этом роде, а до этого пока далековато. Подуставшая от жалоб комиссия принимает компромиссное решение: Автонеева не удалять, но и мешать не позволять. Что ж, молодцы. А вот на соседнем участке «удалили», бедолаги. Улавливаете единую технологию? Кстати, Автонееву удаление — как с гуся вода: пошел к ним на участок, да и объяснил через ТИК, кто они есть…
Курочка по зернышку, к вечеру собралась неожиданно приличная явка — почти 20%. Вот только качество этих 20% — вы уж меня извините. Кандидаты на выборах любого уровня у нас ведут борьбу почти исключительно за бабушек, которые, при всем моем уважении, никак не будущее страны. А чего мы хотим? Целое десятилетие последовательно дискредитируется сам институт выборов. Всем-всем-всем уже объяснили, что «они там сами себе нарисуют, сколько им надо». Опять же, на дворе масленица, а в том же твиттере под тегом #фарс беснуются нашистики, стремясь сбить явку на реально конкурентных выборах. Обращаю особое внимание: не «белоленточная сволочь» называет выборы #фарс, а вполне прокремлевские ребята. Изощренны и высокотехнологичны нынешние выборные технологии.
Все, 20:00, участок закрыт на подсчет голосов. Уставшие учительницы оживляются, думают, скоро домой. Наивные. Председатель Смекалова поплыла — не знает, с чего начать подсчет. Подсказываю: сначала гасятся неиспользованные бюллетени. Неиспользованные. Гасятся. Сначала. Это азбука. С горем пополам начинается изъятие неиспользованных бюллетеней со столов выдачи. Еще штук шестьсот должно быть где-то в сейфе. Собрав бюллетени со столов, Смекалова с секретарем долго что-то считают и пересчитывают, то на бумажке, то на калькуляторе, а потом вдруг объявляют перерыв на час! Объясняю, что это незаконно, что надо пойти в сейф, взять там оставшиеся бюллетени, свалить все в одну кучу, отрезать левые нижние углы, а потом сосчитать, сколько погашено. Нет, до того ли, не сходится дебет с кредитом. То ли лишние, то ли не хватает. Час паники и суеты. Суетится Смекалова на участке, суетится Абрамова в коридоре с вернувшимся, явно выспавшимся неприметным дядечкой и непонятно откуда взявшейся Леной Шабановой, начальницей Управления муниципального заказа горадминистрации. Что ж удивительного, определенно какой-то муниципальный заказ сейчас выполняется.
Повышаю голос, обещаю позвонить в прокуратуру, если через пять минут не начнется погашение неиспользованных бюллетеней. Приносят толстенную пачку, долго пересчитывают. Гасят, наконец. Считают общее количество проголосовавших по книгам, заносят в протокол. Смекалова, нашептавшись с Абрамовой, опять требует удалить Автонеева, на этот раз с подсчета голосов. Подъехавший на подсчет Александр Анатольевич Павлов, зампред облизбиркома, показывает ей статью 67-го ФЗ, по которой это невозможно, но Ирина Валерьевна, капризно поджав губы, заявляет: «А мы все равно удалим!» Спорить с вздорной женщиной кандидат Автонеев считает ниже своего достоинства и уезжает. Зато тут же приезжает кандидат-фаворит хирург Фокин, картина маслом. Предлагаю было удалить и его, раз пошла такая пьянка, но нет сил настаивать — учительниц жалко и хочется скорее закончить. Помню, на соседнем участке в президентские выборы весь подсчет занял 40 минут, а сейчас прошло уже полтора часа, а использованными бюллетенями даже не занялись!
Ладно, Фокин тут, Павлов тут, вскрываем ящики для выездного голосования, потом урну, считаем число боллетеней, все сходится с числом выданных. Ура, не зря сторожили урну, вброса не было. Начинаем считать голоса. Полноватый юноша Фокин, чуть ослабив розовый галстук, затаил дыхание за спинами членов УИКа. «Автонеев, Автонеев, Захаров, Автонеев, Автонеев, Автонеев, Фокин, Захаров, Терехов, Фокин, Автонеев, Автонеев…" На взмокшего Фокина жалко смотреть, но большинству присутствующих до него нет дела, скорей бы уж. Юноша, скривив чувственные губы, выхватывает айфон (не пацанский пятый, а старый) и начинает двумя большими пальцами что-то строчить. На всякий случай подхожу ближе, он косит на меня настороженный глаз и уходит звонить в коридор.
Объявляют итоги: Абрамов, «Коммунисты Единой России» — 6 голосов, Автонеев, КПРФ — 143, Захаров, «Гражданская платформа» — 23, Кузнецов, самовыдвиженец — 3, Мишуров, СР — 5, Терехов, ЛДПР — 8, Фокин, «Единая Россия» — 49, испорчено — 4. Все с облегчением вздыхают: осталось только заполнить итоговый протокол, но не тут то было. «Стойте, стойте!» — голосом кота Матроскина кричит Ирина Валерьевна Смекалова, — «Давайте жалобы разберем!» Минута шока, затем растущий гул возмущенных голосов. Ох, не зря хирург ходил в коридор звонить, не зря. Хитрург… В УИК №12 во время подсчета голосов поступило пять (!) жалоб. От Абрамовой, неприметного дядечки и, вы не поверите, самой Смекаловой — она как унтер-офицерская вдова, сама нарушает, сама на себя жалуется. Все жалобы — на неправильный ход подсчета и с требованием признать результаты выборов на участке недействительными. Оказывается, страшные беззакония творятся на участке: и бюллетени-то неиспользованные не сразу погасили (что, в общем, справедливо, но не повод), и голоса-то при подсчете не всем было видно (ну да, Фокин же вышел в коридор), и еще какой-то бред. Вконец обессилевший УИК (время — уже за 23 часа) отклоняет жалобы, кроме одной. Оказывается, куда-то пропали пять неиспользованных бюллетеней. Правда, пропали. Из сейфа. Пять чистых, не проголосовавших бюллетеней.
И я понимаю, что это конец. Все зря. Труды и битвы целого дня — все зря. Честная, чистая — три к одному — победа Автонеева сейчас обернется прахом, потому что какая-то женщина взяла в сейфе пять бюллетеней. Или они просто пропали в этом бардаке, где никто толком не знает закон, где не хватает бумаги для записей, карандашей, ластиков, скотча и совести. Новое слово в выборных технологиях, ничего не скажешь. «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина». И я, уходя с участка, сгоряча проклял фальсификаторш Абрамову и Смекалову древним индейским проклятием.
P. S. Как оказалось на следующий день, есть все же методы, и они просты. Тихоня Ирина Ивановна, та, что с решающим голосом от Автонеева, отказалась подписывать итоговый протокол, отменяющий итоги выборов. Торг и запугивание длились долго, но безрезультатно. В три часа ночи еле живая Смекалова привезла в облизбирком нормальные, честные результаты.
P.P.S. Так победим.
PublicPost
