Ну кому может понравиться то, что его уличили в подлоге или, хуже того, в воровстве? Признаться в этом нелегко, а если есть средства, то можно попробовать обвинить обличителей или просто уничтожить их. Если под рукой армия вооруженных «правоохранителей», послушный законодатель и суд, то, на первый взгляд кажется, что задача по уничтожению оппонентов не будет трудной. Но только на первый взгляд, потому что борьба государства против собственных граждан в конечном счете обречена на провал.
Потуги уничтожить «ГОЛОС» представляются мне разновидностью подкармливания государственных захребетников. И проверяющие из налоговых инспекций, и чиновники Минюста, и прокуроры с судьями – они ведь должны чем-то заниматься, получая немаленькую зарплату? С другой стороны, у заказчиков, живущих не за зарплату, а за скапливающуюся собственность, существует иллюзия, что уничтожив «ГОЛОС», они облегчат себе жизнь. Но у них просто не хватает широты кругозора.
Борьба граждан за свои конституционные права, в том числе за права избирательные, существовала до «ГОЛОСа» и продолжится после него. Вне зависимости от того, будет ли существовать «ГОЛОС» или нет, будут ли граждане свободного мира поддерживать финансами эту борьбу или нет, будут ли власти выделять народные деньги на содержание псевдоправозащитников или нет. Эта борьба будет продолжаться до тех пор, пока государство, на которое возложена обязанность обеспечивать конституционные права, будет их нарушать.
Вся история постсоветских российских выборов – с 1987 по 2013-го — прошла перед моими глазами и при моем внимательном наблюдении. А советские времена привили мне иммунитет к государству, воюющему против собственных граждан (чтобы не возвращаться к этому вопросу и к вопросу о «сталинизме» скажу сразу, что я различаю гражданские войны горячие и холодные, до середины 50-х и после). И этот иммунитет позволяет мне не так пылко, как молодому поколению, воспринимать холуйское поведение наших судебно-законодательно-правоохранительных органов.
Мы с моим коллегой Аркадием Любаревым занимались московскими выборами с конца 80-х. В те времена по всей России возникали «неформальные» объединения граждан и они боролись за становление настоящих выборов в нашей стране. И тогда во власти были люди, которые действовали с ними заодно. Выборы народных депутатов СССР, народных депутатов РСФСР и местных советов в 1990-м были почти настоящими и были большой победой.
В начале 90-х в России шло становление демократического института выборов.
В 1996 году в Москве, у вновь народившейся корпорации московских чиновников стали проявляться те олигархические качества, которые в дальнейшем в полной мере были переняты путинским кланом и распространены на всю страну: сращивание власти и собственности, приручение СМИ, контроль над законодательными, судебными органами. Проявлялось это и в организации выборов, что мы могли наблюдать изнутри: в 1995-м мы были членами окружной избирательной комиссии по выборам депутатов Госдумы, в 1997 году я был председателем окружной комиссии по выборам депутатов Мосгордумы. В конце 90-х, задолго до «ГОЛОСа», мы анализировали процесс формирования избирательных комиссий в Москве и пришли к выводу, что он направлен на возврат к декоративным и управляемым администрацией выборам, которые были в Советском Союзе. После выборов 1996 года мы писали Лужкову об этой опасности.
Ни о каком зарубежном финансировании в конце 90-х речь не шла, тем не менее, мы с Аркадием занимались исследованием российских выборов с не меньшей активностью, чем сейчас, потому что именно тогда стала проявляться тенденция на свёртывание института выборов. А Межрегиональное объединение избирателей уже тогда власти отказывались регистрировать, поскольку им не нравилось то, что мы делаем.
Вероятно, первыми крупными официально зарегистрированными организациями, занимающимися проблемами выборов в России (речь идет об исследователях, а не о политтехнологах), были ИНДЕМ (Г.Сатаров) и ИРИС (А.Юрин). В 1999-м появилась «Мы граждане» Нины Беляевой. «Мы - граждане» сыграли большую роль на выборах Госдумы 1999-го года. Беляева впервые реализовала общероссийское наблюдение на выборах. Но этой организации не хватило системности, а возможно, — и организационного запала. Она сошла на нет в начале 2000-х. Вероятно, и ИНДЕМ, и ИРИС, и Беляева, получали зарубежные гранты, но подавляющее большинство граждан, привлеченных ими, работало на общественных началах. От ИРИСа я, вероятно (точно уже не помню), получил небольшой гонорар в 2003-м году за «Рекомендации по наблюдению». Кстати, эти рекомендации были основаны на Рекомендациях 2000-го года, изданных «Яблоком» и частично без ссылок скопированных членом ЦИК РФ Кулясовой в Рекомендациях, изданных ЦИК.
Таким образом, не надо думать, что до появления «ГОЛОСа» не было серьезного наблюдения за российскими выборами. Но и выборы были другими. Появление «ГОЛОСа» совпало с новым этапом российской истории; в тот же год, когда появился «ГОЛОС», Президентом страны стал человек, который, увы, не соответствовал, масштабам возглавляемой им страны. И движение России затормозилось (это – если про экономику), а местами пошло вспять (это — если про политику). На институте выборов это не могло не отразиться. Поскольку выборы являются «вторичным» общественным институтом в том смысле, что они во многом зависят от состояния административной, партийной, судебной, законодательной систем, постольку на выборах движение вспять драматически начало отражаться только после радикальных реформ избирательного законодательства 2005 года, изуродовавших избирательную систему новой России до неузнаваемости.
«ГОЛОС» изначально ориентировался на зарубежное финансирование. Это можно назвать его ошибкой, но это совсем не та причина, по которой на него обозлилась власть. Ориентируйся он на финансирование от Ходорковского или Кудрина (если бы тот появился пораньше) было то же самое. Более того, работай он на общественных началах (и такое было возможно), то реакция властей все равно была такой же. Зарубежное финансирование здесь ни причем.
Потому что «ГОЛОС» работал не по заказам и делал ровно то, что делали до него честные граждане страны на общественных началах: он защищал нарушенные государством избирательные права граждан. Каждый, кто получал в «ГОЛОСе» деньги — а деньги эти ни в какое сравнение с зарплатами дармоедов из государственных органов не идут, — делал то, что ему подсказывала его гражданская позиция. Вне зависимости от того, был ли это наблюдатель (затем – корреспондент газеты «Гражданский голос») или аналитик. И главное – запомните это, дармоеды! – будет делать также и дальше, вне зависимости от финансирования. Не надо переносить свое восприятие жизни на всех остальных, не надо подходить к гражданским активистам с теми же мерками, что и к наёмникам из создаваемых государством общественных организаций.
Озлобленность отделенного от граждан государства вызвало не зарубежное финансирование. Гнев был вызван завистью и страхом: с течением времени деятельность «ГОЛОСа» все более убедительно разоблачала неконституционность российских электоральных мероприятий. Все труднее было что-либо противопоставить квалифицированному и системному анализу российских выборов. Появилась Карта нарушений; после каждого единого дня голосования «ГОЛОС» стал публиковать доклады, которые были убедительнее, чем победные реляции ЦИКа. Анализ выборов у «ГОЛОСа», в отличие от докладов госполитологов и туристов-наблюдателей из стран СНГ, был содержательным и всесторонним, основывался не только на документах, но и на системном наблюдении за процедурами и на официальной статистике. Все обиднее было смотреть на увеличивающийся разрыв в квалификации наблюдателей «ГОЛОСа» и государственных организаторов выборов. Не помогали многочисленные привлеченные отечественными президентскими грантами псевдообщественные организации и специально нанятые за российское печенье политологи.
Но главное, что добавило к зависти страх: граждане вышли на улицы с протестами против таких выборов и пошли на избирательные участки наблюдателями.
Связано ли это все с зарубежным финансированием? Напомню, что до того, как «ГОЛОС» стал публиковать доклады о выборах, такие же критические доклады публиковали другие организации: «НИККОЛО-М», затем Независимый институт выборов. Напомню, что Карта нарушений – проект не только «ГОЛОСа» и более того, таких карт появилось в последнее время довольно много. Напомню, что Интернет завален несистематизированными и неподдержанными зарубежными грантодателями сообщениями и видеоматериалами о нарушениях на выборах.
Напомню, что в России много квалифицированных программистов, умеющих создавать базы данных не хуже сотрудников ФЦИ при ЦИК РФ, и они создавали их без всякого «ГОЛОСа». «ГОЛОС», конечно, стал концентратором и центром внимания властных идеологов, и в один прекрасный момент, они поняли, что пора привлечь не только псевдообщественников, но и своих законодателей и правоохранителей. Не было бы зарубежного финансирования, привлекли бы за экстремизм…
А любившей зарубежное финансирование Лилии Васильевне Шибановой – огромное спасибо от граждан России, за то, что она умела найти и поддержать тех, кто и без финансирования занимался бы тем же самым. За то, что она на деньги американских налогоплательщиков организовывала то, что за деньги российских налогоплательщиков должны делать государственные органы и окологосударственные грантососы.
Андрей Бузин, ведущий эксперт ассоциации «ГОЛОС»
2013РегиональныеФедеральный уровень
