Весь август я рассказывала о выборах в Москве, о кандидатах, их штабах, митингах, делала обзоры выборов в регионах, а 8 сентября по совету коллег из медиа-группы «Гражданина Наблюдателя» поучаствовала в работе колл-центра «Альянса независимых наблюдателей». К восьми утра я приехала на Новоостаповскую улицу, рядом с метро Дубровка, в бизнес-центр, где один этаж почти полностью занимал штаб «Альянса». Здесь накануне ночью уже потрудились техники и программисты, а операторы и юристы принимали звонки с восточных рубежей страны.
Оператор колл-центра
Схема работы колл-центра выглядела следующим образом: участники выборов, обнаружив нарушение в работе комиссии, звонили по бесплатному номеру горячей линии. Наши операторы записывали сообщение, выясняли подробности: имя звонящего, город, номер участка, контакты и собственно подробности происшествия, записывали данные в программу. Все сообщения отражались в google-документе. Там их просматривали модераторы, они проверяли факты, советовались с юристами, выясняли, какие пункты законов нарушены и как следуют реагировать. Проверенное сообщение переносили на сайт
Карты нарушений. Одновременно ленту сообщений отсматривали модераторы (а точнее редакторы) ото всех членов Альянса и решали, требуется ли дополнительная помощь штаба. Иногда хватало консультации юриста, в особо тяжелых случаях высылали мобильную группу. На горячую линию звонили все: наблюдатели, ПРГ и ПСГ, кандидаты и их доверенные лица, обычные избиратели.
Штаб Альянса независимых наблюдателей, он же пресс-центр
Потыкавшись туда-сюда, я быстро пристроилась на роль редактора-модератора ленты сообщений с горячей линии. Сначала мое внимание привлекли забавные случаи. Житель из села Каменка Новосибирской области жаловался, что улицы занесены снегом, и люди не смогли дойти до участка. В подмосковных Развилках прогнали женщину из ВНИИГАЗ, которая пыталась проверить, все ли проголосовали. Наблюдатель из московской УИК 153 не мог понять, почему не приходит комиссия и где его участок - наш оператор оказал ему моральную поддержку. А дальше мне стало не до смеха. Появились сообщения о военных, приезжавших голосовать большими группами. Наблюдатели, прошедшие выборы 2011-2012 годов, пуганные каруселями и дополнительными списками, сразу «делали стойку».
· УИК 469: «У нас тут две книги - для военных и для простых смертных, это нормально?».
· УИК 400: «Привезли к участку целый полк военных».
· УИК 853: «Есть информация о планируемом подвозе военнослужащих из четырех частей на каких-то мутных основаниях, для них заведена какая-то специальная книга».
· УИК 2968: «Наблюдателям и членам с ПСГ не дают знакомиться со списками. Голосуют военные ГРУ. Не дают ничего посмотреть. Письма от командира воинской части не видели. Ссылаются на закон о гос. тайне».
Юрист Алексей Овчинников не расставался с буквами закона
Юрист «Гражданина Наблюдателя»
Алексей Овчинников пояснил, что на региональных выборах, к которым относились выборы мэра Москвы и губернатора Московской области, «военнослужащих включают в списки избирателей по месту дислокации военной части. Командир части пишет письмо в ТИК, на основании которого и происходит включение. Проверить наличие этого письма могут члены ТИКа с ПСГ/ПРГ (ФЗГ, ст. 17, п. 6)». Иными словами, массовые голосования военных законны. Исключение составляют солдаты срочной службы. Они могут проголосовать только, если до службы, имели постоянную регистрацию в данном городе. Тем не менее, без инцидентов не обошлось. Так, на участке 1391 приостановили голосование военных в количестве 700 человек. После ознакомления с документами комиссии ситуация прояснилась: они должны были быть приписаны к другому участку, но чтобы там не превысить число избирателей (допустимо не более 3000 человек на одном УИК), ТИК распорядился отправить их на участок 1391.
В линейке юристов постоянно было шумно, не протолкнуться
Ближе к обеду наблюдатели стали сообщать о проблемах с надомным голосованием, посыпались вопросы. Тем из вас, кто ходил с переносной урной по квартирам, многие вещи покажутся знакомыми:
· УИК 1415: «Не выдают реестр надомников».
· УИК 1310, МО, Развилка: «На участок приехали работники соц. службы, пытались внести свои списки в список на голосование на дому. Во внесении отказали».
· «В Восточном Измайлове обнаружились около 1000 липовых заявлений от пенсионеров, якобы голосующих на дому. Пенсионерка обнаружила заявление, которое написано от ее имени чужой рукой. И таких заявлений от пенсионеров было около 1000».
· УИК 2966: «выдали странные материалы для выездного голосования: нет данных о тираже, кандидаты в другом порядке».
· УИК 455: «после закрытия УИК (вчера) сегодня с утра в списках на выездную появилось 39 новых имён от СОБЕСа».
· УИК 139: «первые нарушения на уик139 в реестре "надомников" (их уже 68 на участке) нет подписей лиц, принявших заявления.
· УИК 263: «вопрос от комиссии: можно ли ставить пометки в книге напротив имен тех, кто будет голосовать на дому?».
· УИК 33: «на участке находятся соцработники, которые собираются ехать на голосование на дому».
Сообщений о соцработниках было много, и как выяснилось позже из отзывов ПРГ и наблюдателей, они сыграли определяющую роль в этих выборах. Социальные работники – это сотрудники организаций социальной защиты населения, обслуживающих инвалидов, ветеранов, льготников и всех, кто не может по разным причинам сам себя обслуживать. Социальный работник навещает два раза в неделю инвалида или пожилого человека, покупает продукты, оформляет справки, получает пенсию, беседует. Его услуги небесплатные: минимальный их объем обойдется рублей в 400 в месяц. Такие работы как уборка, приготовление еды, уход за лежачим стоят довольно дорого.
На сайте департамента социальной защиты города Москвы в разделе о полномочиях департамента ничего не сказано о содействии в избирательном процессе, зато есть стандартный пункт «прочие», куда можно отнести все что угодно. Если помощь соцработника в подаче заявления о голосовании на дому вполне законна, то его помощь в заполнении бюллетеня, хоть и не противоречит закону, но как пояснила мне юрист нашего колл-центра, нежелательна, поскольку он имеет отношение к органу исполнительной власти. Заявление должно быть оформлено по правилам, то есть указаны паспортные данные заявителя, его телефон и личная подпись. Предоставляемые соцработниками заявления в УИК часто не соответствовали этим требованиям, о чем есть документальные свидетельства наблюдателей (сообщения горячей линии,
отчет Мельниковой). Такое впечатление, что соцработники написали заявления от имени своих подопечных, чтобы создать видимость высокой явки. Иначе как объяснить многочисленные несоответствия реестра надомников и реально проголосовавших? Придя в квартиру по заявлению, комиссии обнаруживали там больных в коме или парализованных, которые физически не могли голосовать. Немало было случаев, когда избирателя вносили в реестр, а он приходил голосовать сам на участок и очень удивлялся, когда его отправляли назад домой. Члены комиссий и сами видели неладное, поэтому перестраховывались: обзванивали избирателей по реестру перед выходом, ставили пометки в журнале напротив тех, к кому пошли с урной, на случай, если человек заявится на участок сам (устное сообщение ПРГ из УИК 865). Под большим вопросом осталось участие соцработника в группе, которая уехала с переносной урной по квартирам. Посторонние люди, а соцработник, в данном случае, совершенно посторонний, участвовать в работе избирательной комиссии не должны. Видимо, чтобы легализоваться, соцработники регистрировались в качестве наблюдателей или ПСГ (см.
сообщение Огнева).
Лиза Горбовская ведет твиттер "Гражданина Наблюдателя"
Нарушения и неясности в ходе надомного голосования привлекли внимание аналитиков. Подробные выкладки по надомникам сделали блогеры
Максим Пшеничников,
kireev,
Андрей Бузин (штаб Навального),
Роман Удот («Голос»). Точка зрения МГИК на итоги надомного голосования представлена Валентином Горбуновым в интервью «
Эху Москвы» 10 сентября. Выявленные аномалии: высокая явка «надомников» (4,5% - Бузин), высокий процент голосов за С.С. Собянина. Аналитики объяснили эти аномалии не прямыми фальсификациями в день голосования (сложился консенсус по поводу их отсутствие либо незначимого процента на выборах в Москве), а нарушениями во время предвыборной кампании, а именно: использование административного ресурса в отношении избирателей, находящихся в поле зрения соцзащиты (у кого еще есть базы адресов инвалидов, ветеранов?), адресные продуктовые наборы и открытки, что можно рассматривать как подкуп избирателей, незаконную агитацию. На надомниках проявилось и главное нарушение этих выборов: неравенство представленности в СМИ всех кандидатов. Ведь старики и инвалиды постоянно смотрят телевизор, других источников информации у них почти нет.
До обеда на горячую линию штаба поступило 1046 звонков, но успели принять только 700, остальное упустили – не хватило операторов. В течение дня организовали дополнительный приток волонтеров-операторов. Люди работали в безумном напряжении, от них много зависело. Для наблюдателей был важен даже сам факт наличия горячей линии, это оказывало большую моральную поддержку, мобилизовало. Возможность быстро проконсультироваться снимало большинство вопросов по процедурам голосования и подсчетам. Программисты оперативно сделали график числа сообщений, разбив по типам нарушений (увидеть ленту сообщений по Москве и график
можно здесь, прокрутив страницу) и транслировали это в открытом доступе – десятки тысяч людей следили за изменением данных. Это тоже снимало множество вопросов в течение дня.
Постепенно из ленты сообщений мне стала видна общая картина: в Москве фиксировались главным образом процедурные нарушения, когда комиссии действовали не по злому умыслу, а из желания упростить, убыстрить процесс или по принципу «я так всегда делала и ничего», грубых, из ряда вон выходящих или диких случаев, как на прошлых выборах, когда председатели комиссии убегали через черный ход с мешком бюллетеней, не было. Начиная с Московской области, дальше в регионах картина принципиально иная: недопуск наблюдателей и журналистов к участкам, к документам, запрет на фото и видеосъемку, удаление с полицией, удаление наблюдателей перед закрытием на подсчет, невыдача копий протоколов, консультации с ТИК при подведении итогов, порча бюллетеней, вборсы, карусели. Там старые методы оказались самыми надежными.
После трех часов дня я покинула штаб и отправилась на два близлежащих участка – УИК 1637 и 1638, но о них расскажу в следующей заметке.
Татьяна Пичугина специально для проекта «Гражданин Наблюдатель». Фото автора.
