В свое время Лев Троцкий выдвинул идею перманентной революции. Она состояла в том, что революция — это не одномоментный акт, а социальный процесс, то разгорающийся, то затухающий, а затем вновь воспламеняющийся в том или ином месте Земли, по тем или иным поводам, но непременно имеющим глубокие социальные корни.
Строго говоря, весьма упрощенные и распространенные представления о революции, как о единовременном акте вооруженного и кровавого переворота были навязаны нам как советской, так и постсоветской пропагандой и на самом деле не очень соответствуют реальности. Даже если такие акты и имели место в истории.
Безусловно под подобное упрощенное представление о революции подпадают события 25 октября (7 ноября) 1917 года в Петрограде. Но и эти события один из их главных организаторов и вдохновителей Владимир Ленин, называл, как правило, переворотом. Под революцией же он обычно подразумевал те события, которые происходили в том же Петрограде с февраля по июль 1917 года, а также уже после взятия власти большевиками в октябре этого года (по большому счету, эти последние события были в значительной мере "революцией сверху").
Однако нас эта история интересует сегодня, прежде всего, с точки зрения применения исторических параллелей к нынешнему протестному движению в России.
Сейчас, как показал "Марш против подлецов", прошедший в Москве 13 января, самом разгаре, конечно, еще не революция, но уже определенно революционный процесс.
Стало очевидно, что мы подошли к той точке, когда любой (даже незначительный, и, на первый взгляд, не политический), повод может стать искрой для общественного взрыва.
Если раньше повод, аналогичный принятию пресловутого "антидетского" закона, привел бы, в лучшем случае, к глухому недовольству властью, то теперь он превращается в причину массового выхода людей на улицы.
То, что процесс революционизации сознания все большего числа людей идет уже сам собой. Это подтверждается, например, тем, что и среди либералов, и среди левых, принявших участие в марше 13 января, накануне преобладала уверенность в том, что на него придет совсем немного людей. В оппозиционных кулуарах даже фигурировала цифра в 500 человек.
Как, например, рассказал "Росбалту" координатор "Левого фронта" Алексей Сахнин, массовость "Марша против подлецов", в котором приняли участие десятки тысяч человек, оказалась для него и многих его товарищей сюрпризом.
Это удивление понятно, ведь на сей раз повод к акции протеста был совершенно не политический. Во всяком случае, не внутриполитический — принятие Госдумой антидетского "закона Димы Яковлева".
Больше того, годом-двумя ранее подобный закон, пожалуй, наоборот, сплотил бы значительную часть общества вокруг президента Путина, подписавшего его. Не исключено, что в какой-то мере он на это и рассчитывал. Раньше подобные вещи ему удавались. Антиамериканская риторика, защита престижа страны — все это объединяло граждан вокруг президента, и вносило разброд в не слишком стройные и не слишком многочисленные ряды оппозиции.
Теперь эффект от принятия этого закона оказался прямо противоположным — на улицы Москвы вышли десятки тысяч людей, в том числе, и многие из тех, кто раньше не принимал участия в таких акциях.
По мнению директора Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Бориса Кагарлицкого, "протест перешел в плоскость культурно-психологического отвращения не только к власти, но к общей ситуации в стране, и этот момент не может быть преодолен или подавлен властью, а стал сегодня неким элементом общественной жизни".
Рассуждения о том, что протест вот-вот пойдет (или уже пошел) на спад теперь уже не актуальны.
Протест, несмотря на утверждения его противников, никуда не исчез, сказал "Росбалту" политолог Алексей Макаркин. По его мнению, с принятием "антимагнитского" закона он только получил новый импульс.
Что касается состава участников марша 13 января, то Макаркин считает, что он качественно отличался от состава протестных акций прошлого года. На "Марше против подлецов", по его мнению, преобладала демократическая интеллигенция, что напомнило ему конец 1980-х годов в России.
Новая тема — лишение возможности усыновления российских детей американскими семьями — "привлекла новые группы протестующих", — считает Макаркин.
В то же время, отмечает он, на эту акцию не пришли националисты и значительная часть левых. Произошла достаточно серьезная перегруппировка протестных сил, полагает эксперт.
Если на последнем сентябрьском 2012 года "Марше миллионов" либералы чувствовали себя "не очень комфортно" из-за обилия красных знамен, то на "Марше против подлецов" не очень комфортно уже чувствовали себя те немногочисленные левые, которые пришли поддержать его, считает политолог.
Сами левые с этим утверждением, впрочем, не согласны.
Координатор "Левого фронта" Алексей Сахнин рассказал, что левых на "Марше против подлецов" на этот раз было примерно столько же, сколько и на прежних протестных акциях. По его словам, в марше участвовали и "Левый фронт", и Российское социалистическое движение (РСД), и представители многих других левых организаций.
Решение присоединиться к демонстрации против принятия Госдумой "антидетского" закона без флагов, левые приняли совершенно сознательно, сказал Сахнин. На совещании левых было решено, что "превращать любую тему в повод для политических спекуляций и откровенного пиара", неправильно.
По данным Сахнина, на Координационном совете российской оппозиции вопрос о проведении неполитической демонстрации без флагов тоже обсуждался, но принят так и не был.
Между тем, считает оппозиционер, "правящие круги стали заложниками собственной политики, сами расширяя социальную базу протеста, втягивая в него все новые и новые группы людей, которые до этого сохраняли относительную лояльность власти".
В то же время, по его мнению, Координационный совет оппозиции (КСО) "не очень адекватен этому процессу, являясь фактором не усиливающим протест, а как минимум, индифферентным ему. Люди, которые пришли на "Марш против подлецов", никак не идентифицируют себя с КСО".
Похожего взгляда на часть лидеров несистемной оппозиции придерживается и политолог Андрей Пионтковский, который заметил корреспонденту "Росбалта", что члены фракции в КСО, именующейся "Группа граждан", так же склонны считать, что протест сходит на нет, и в этих условиях надо пытаться как-то влиять на действующую власть.
Что касается общеполитических выводов из последней демонстрации оппозиции, то Сахнин отмечает, что сегодня люди все больше убеждаются в том, что "путинизм — это не только система воровства бюллетеней, но, прежде всего, система повседневного произвола", на изменение которой обычный человек никак повлиять не может.
"Марш против подлецов" в Москве показал, что отторжение власти обществом сейчас намного сильнее, чем год назад, считает Пионтковский.
Он уверен, что такое отторжение ощущалось не только во время этой демонстрации. Оно подтверждается и социологическими замерами, сказал он, сославшись на исследование "Центра стратегических разработок" Михаила Дмитриева, в котором, в частности, анализировались и взгляды тех, кто на президентских выборах голосовал за Владимира Путина.
Пионтковский в этой связи напомнил, что Дмитриев, по его собственным словам, был шокирован тем, что даже среди проголосовавших за Путина людей нет особо убежденных его сторонников. Единственно, что заставляло людей в массе голосовать за Путина, это опасения типа: "а кто же, кроме него", сказал политолог.
"Позитивного дискурса в пользу власти нет, и демонстрация 13 января это подтвердила", считает Пионтковский. Несмотря на мороз и тот факт, что шествие было назначено на последний день еще не закончившихся новогодних праздников, пришло не менее 50 тыс. человек, отметил эксперт. Но главное, считает он, даже не число, а настрой пришедших людей.
"Не было карнавальной атмосферы, которая была присуща первым протестам конца 2011 — начала 2012 года. Не было надежд на то, что власть прислушается и пойдет навстречу. Преобладало понимание, что с этой властью обществу уже делать нечего. Это очень важный рубеж, подтвердивший, что отторжение обществом власти в России только усиливается", — подытожил Пионтковский.
Александр Желенин
2013ФедеральныеФедеральный уровень
